Кто на самом деле изгонял православных попов в России

Обычно полагают, что "кровавый атеистический режим безбожных большевиков, дорвавшихся до власти, желая разрушить в народе веру в Господа..." и т.п.

Между тем:
"В 1917 г... марте - апреле крестьяне изгнали из приходов священников в селах Семьяны, Муравьиха, Гуляево.Вердеево, Ельни, Юрина и других Нижегородской губернии [34, 37, 23], в Рязанской [45, 48, 46], Орловской [45, 10, 11, 38], Екатеринославской [45, 23], Херсонской [45, 22] губерниях. В июне был разоблачен протоиерей Гладков, который в 1915 г. в селе Кульбаках Рыльского уезда Курской губернии втерся в доверие к членам тайного «Крестьянского союза» крестьянам Загородному, Глущенко и другим, а затем сообщил о них полиции.

Церковная печать утаивала истинные причины изгнания многих священников из деревень. В 1917 г. «Всероссийский церковно-общественный вестник» (№ 8) сокрушался, что «не оставляют в покое и самих священников лишают их права совершать богослужения в церкви, выгоняют из церковных квартир, выселяют из сел». Эта печать не могла скрыть, что изгнание священников из приходов принимает массовый характер. «Саратовские епархиальные ведомости» писали в мае 1917 г.: «Когда мы выходили из архиерейского дома, то увидели множество священников и крестьян, разделившихся на кучки и о чем-то оживленно беседовавших.

К нам подошел знакомый священник и сказал: „Эти священники, которых вы видите беседующими с крестьянами, все это изгнанники из приходов, подыскивающие себе подходящие места, а эти мужички хлопочут об удалении из приходов неугодных им лиц. Сейчас, - продолжал он, - при мне один священник упрашивал этих мужичков, уполномоченных от приходов, принять его в свой приход и обещал угодить и понравиться им"».

По данным Б. П. Кандидова, собранным по церковной печати, в Волынской губернии, где духовенство при самодержавии принимало наиболее активное участие в черносотенном движении, лишь за вторую половину апреля 1917 г. было составлено более 60 приговоров сельских обществ об удалении священников [39, 21]. Церковные издания полны сведений о том, что крестьяне изгоняли священников из приходов. Так, в «Руководстве для сельских пастырей» (№ 12) от 1 сентября 1917 г. сообщалось: «Из Херсонской, Воронежской, Саратовской губерний идут тяжелые вести о массовых изгнаниях духовенства» (с. 537).

Это подтверждается отчетами духовенства. Так, например, благочинный 2-го округа Ардатовского уезда Нижегородской губернии в отчете за 1917 г. писал: «Положение духовенства среди прихожан отчаянное», «были случаи изгнания священников из приходов (Молякса, Кузотово, Березники), в самом недалеком будущем такая же участь ожидает еще многих, если не сказать всех» [34, 23]. Священник Виноградов из Лукояновского уезда Нижегородской губернии в прошении на имя епископа Иоанна заявил, что крестьяне смотрят на священнослужителей как на «злодеев», выгоняют из приходов [34,23].

В Синод поступали от духовенства жалобы, что миряне вмешиваются в церковную жизнь, добиваясь удаления из приходов нежелательных священников. Так, епископ орловский и севский Макарий писал в Синод, что «в Орловской епархии... в некоторых приходах... происходят а) самовольные отрешения и выборы на место отрешенных церковных старост, с отобранием всех денежных и иных церковных средств; б) крайне грубые оскорбления священников, доходящие до изгнаний из приходов и до серьезных угроз жизни и имуществу как их самих так и их семейств; в) крайне скверное вознаграждение за требы и одновременно требования как бы некоей арендной платы за пользование, например, во время пасхальных хождений по приходу с иконами и другими предметами из церковной утвари» (ЦГИА СССР, ф. 796, oп. 204, 1917, № 113, л. 1-1 об.).

То же самое происходило во многих епархиях. Алексий, архиепископ владимирский и шуйский, обратился с воззванием «К моей пастве», которое читали в церквах Владимирской епархии: «С разных мест... несутся вопли священников о том, что их оскорбляют, притесняют прихожане, а в некоторых случаях по отношению к ним допускается даже насилие: их арестовывают, изгоняют из приходов... Духовенство обвиняют в том, что оно занимается поборами... грубо и непочтительно в обращении с прихожанами» (там же, № 102, л. 64 об.).

В 1917 г. в «Томских епархиальных ведомостях» (№ 6) было опубликовано обращение епископа Антония к духовенству Томской епархии 14 марта, в котором он отмечал, что конфликты духовенства с прихожанами «на почве различных отношений к совершившемуся перевороту» сопровождаются нападками на священников, угрозами изгнания их из приходов (с. 112). Воронежский губернский комиссар Временного правительства Андреев 6 мая писал всем уездным исполкомам советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов: «В некоторых местностях духовенство подвергается нападкам, гонению и насилиям со стороны населения включительно до удаления его из приходов» [33, 63].

На Украине крестьянское антицерковное движение против черносотенного духовенства приняло такие размеры, что в Киеве церковный комитет обратился с особым воззванием к населению, призывая крестьян не выселять неугодных им сельских священников. 13 - 14 aпреля 1917 г. газета «Нова Рада» опубликовала письмо киевского митрополита Владимира губернскому комиссару: «Во многих селах на Киевщине крестьяне закрыли, церкви и принудили священников покинуть села». Митрополит требовал издать распоряжение, чтобы «крестьяне самовольно не расправлялись с духовенством».

В конце марта - начале апреля 1917 г. многолюдные собрания крестьян Харьковской губернии потребовали изгнания священников из приходов и ареста их за черносотенную деятельность. Во многих уездах Харьковской губернии, в Зеньковском, Константиноградском, Хорольском Полтавской губернии, в Проскуровском уезде Подольской губернии, в Нежинском и Городнянском уездах Черниговской губернии, нескольких уездах Киевской губернии священники были вынуждены покинуть приходы [68, 133 - 134]. 16 мая Харьковский съезд духовенства и мирян обратился по этому вопросу с письмом в Харьковский исполнительный комитет: «Харьковский чрезвычайный епархиальный съезд духовенства и мирян считает своим долгом обратить особое внимание губернского общественного комитета на продолжавшиеся в Харьковской епархии самочинные и бессудные выступления безответственных лиц и групп против церковных учреждений и духовенства, выражающиеся в требовании к духовным лицам немедленно удалиться без суда и следствия из прихода, в лишении их свободы, предании аресту и заключении в тюрьму, в запрещении им богослужения в храме, в закрытии самих храмов и в запрещении немедленно причтам, церквам и монастырям пользоваться засевом своих полей и доходами от лугов и лесов» [67, 153]...

Известно множество фактов, когда в деревнях священникам, активным монархистам, объявляли бойкот, от них требовали прекращения черносотенной агитации, а иногда даже силой удаляли из приходов. В селах Гагарине Раненбургского уезда, Плахине и Колесникове Михайловского уезда, Крутицы Спасского уезда и Аграфениной пустыни Рязанского уезда Рязанской губернии крестьяне еще в марте вынесли решения об удалении священников [87, 318]. В марте Воронежский губисполком рассматривал заявление крестьян села Быково Краснодолинской волости Землянского уезда, настаивавших на смещении церковного старосты и священника (Гос. исторический архив Воронежской обл., ф. 2393, оп. 1, Л. 14, л. 3). 27 марта и 8 апреля сходы села Томановки Екатеринославского уезда Екатеринославской губернии вынесли приговор «об удалении из прихода села священника С. Андрющенко, подорвавшего свое пастырское достоинство разными нарушениями и издевательствами над крестьянами». «Священник, - говорилось в одном из приговоров, - обирал крестьян, и как приверженец старого режима, вносит разлад в общественную жизнь» [13, 71].

3 апреля крестьяне села Сиухи Нижегородского уезда Нижегородской губернии постановили выселить священников-черносотенцев Кострова и Парфенова из села. Одному из священников крестьяне дали такую характеристику: «Заслушали вопрос об удалении из села Сиухи епархиального миссионера С. Н. Кострова за его старую и настоящую провокационную деятельность... Много раз он привлекал свободных граждан, передовых людей и предавал их полиции, которые переносили великую кару» [32, 66]. В начале апреля вятский епископ Никандр получил телеграмму: «Сарапульский уездный исполнительный комитет просит немедленно перевести из села Тойкино священника Ваганова в виду его вредной агитации, сеющей рознь среди населения» [39, 21].

30 апреля поступило сообщение о том, что крестьяне деревень Голышино Севского уезда и Алисово Карачаевского уезда Орловской губернии удалили церковных старост, в Ревене Трубчевского уезда той же губернии устранен местным населением священник, церковь передана в распоряжение населения [45, II]. В Брянском уезде той же губернии решено удалить священника Митропольского [45, 41], а в Елецком уезде, в селе Яриловке, крестьяне требуют удаления всего причта церкви [45, 38]. В апреле в селах Вышнее и Брусовое Горяинской волости Фатешского уезда Курской губернии, в селе Крутче-Байгора Усманского уезда Тамбовской губернии, в селе Злыне Болховского уезда Орловской губернии крестьяне изгнали священников за черносотенную агитацию [33, 59].

В мае Главное управление милиции получило телеграмму: «Приходское духовенство Симбирской епархий просит защиты от притеснения местного населения» [45, 48]. 10 мая казанский архиепископ Иона писал Синоду: «Благочинный 1 округа, Спасского уезда, протоиерей о. Александров донес мне, что в приходах за последнее время, вследствие воздействия на крестьян некоторых пропагандистов, как противников церкви и духовенства проявляются самоуправство и полный произвол среди прихожан как в отношении лично к членам причтов, так и в отношениях к церковной и причтовой собственности. Так, например, в селе Гусихе прихожане требовали от местного священника о. Нечаева, чтобы он удалился из их прихода» (ЦГИА СССР, ф. 796, oп. 204, 1917, № 134 л. 1). 28 мая сельский сход села Чегодаева Болховского уезда Орловской губернии предъявил требование духовному начальству - удалить местного священника [45, 41]. 3 июня в селе Круглом Ливенского уезда Орловской губернии церковный староста отобрал церковные ключи у священника и не допустил венчания [45, 83]. В Воронежской губернии «было несколько случаев насильственного удаления... священников... из пределов данной местности» [79, 28]. 10 июня Михайловский сельский комитет Каневского уезда Киевской губернии предложил священнику оставить приход и захватил его земли 15 июня Ботвинский сельский комитет Уманского уезда той же губернии насильственно удалил местного священника и захватил церковную землю [45, 109].

В начале июля крестьяне села Старый Шимкус Цивильского уезда Казанской губернии вынесли решения об удалении священника Разумовского [28, 94]. 7 июля священник села Заставец Литинского уезда Подольской губернии Нестеренко жаловался на насильственные действия исполнительного комитета села [45, 172]. 13 июля крестьяне деревни Морча Слуцкого уезда Могилевской губернии постановили «отстранить от прихода местного священника, забрав у него церковные книги, а церковную землю разделить между собой» [47, 111]. 17 июля крестьяне села Соварки Васильковского уезда Киевской губернии «насильственно удалили местного священника М. А. Акимовича... а землю церковную захватили в свои руки» [45, 171].

3 августа обер-прокурору Синода сообщали, что «часть крестьян села Поганки Тамбовского уезда Тамбовской губернии не допустила священника и прихожан в храм, ключи от которого отобраны комиссаром. Толпа направилась к дому священника, разрушила забор сада и поломала сучья деревьев» [45, 210]. В августе «исполнительный комитет села Признанного, Корочановского уезда Курской губернии удалил священника Садовского из церковного дома, запретил ему служить в церкви и намерен захватить землю» (ЦГИА СССР, ф. 797, он. 93, 1917, № 257, л. 156). 16 августа сообщалось, что «прихожане сел Алемаева и Ново-Иванцева Нижегородской губернии учиняют насилия над священниками Павлом Каллистовым и Евлампием Успенским» [45, 223].

4 сентября крестьяне села Безыменного Бердичевского уезда Киевской губернии удалили из прихода священника Плотницкого, захватили засеянное им поле, сено, продали сад (ЦГИА СССР, ф. 797, oп. 93, 1917, № 257, л. 174). В тот же день «в селе Кимрчах Чернобыльской иолостп, Родомысльского уезда, Киевской губернии, местные жители, под влиянием агитации отпускных солдат, удалили священника сельской церкви Н. Калиновского, лишили его всего урожая сенокоса, фруктовых садов и огорода» (там же, л. 165). 12 сентября «жители села Кнутова Сосницкого уезда Черниговской губернии разгромили дом местного священника Ясинского, отняли ключи от церкви, отстранили от должности» [45, 294].

Неизвестно, сколько было изгнано из сельских приходов священников. Только в одной Пензенской епархии, по данным «Пензенских епархиальных ведомостей» от 1 ноября 1917 г., было изгнано из приходов около 70 церковнослужителей - почти 10 процентов от общего состава епархиального духовенства. Комиссия помощи духовенству, созданная в Кишиневской епархии, 23 августа писала: «Гонения на священнослужителей... находят себе богатую почву... Священники изгоняются... Движение против священников растет с угрозою принять стихийный характер» [64, 221]. В начале октября в этой епархии, по сообщению «Голоса бессарабской церкви» (№ 40 - 41), было 34 свободных места священников и 13 мест псаломщиков (с. 108). Можно предполагать, что число священников, удаленных крестьянами из приходов, доходило до нескольких сот. Некоторые священники сами покидали приходы, не дожидаясь, когда крестьяне отомстят им за доносы и другие обиды.

Священники села Александровки Бобровского уезда, села Поганки Тамбовского уезда и села Олыпанки Борисоглебского уезда Тамбовской губернии были арестованы крестьянами за монархическую агитацию [45, 85]. Священник села Покровки Шацкого уезда той же губернии был отстранен от службы [45, 90]. В селе Нижнем Даймене Шигровского уезда Курской губернии за подобную же деятельность крестьяне также осудили священника. В селе Ярославке Уфимской губернии Советом крестьянских депутатов был арестован благочинный [45, 356]. В Ливенском уезде Орловской губернии прихожане села Колодезь, отобрав «у местного священника ключи от церкви, арестовали его и отправили в уездный город» [45, 83]. В селе Ровнец того же уезда арестовали священника [45, 85].

16 мая Юрьевицкий уездный революционный комитет общественной безопасности арестовал священника церкви села Калинникове Н. Аполлова «за контрреволюционную агитацию». Он «во время хождения со славою по деревням в пасхальную неделю поучал, что все спасение родине, если будет снова старое правительство во главе с царем-батюшкой» (ЦГИА СССР, ф. 797, ол. 96, № 298, л. 7). 29 августа был арестован священник Вознесенской церкви г. Екатеринослава К. Айвазов как видный член «Союза русского народа» (там же, № 299, л. 4). В Астраханской губернии солдаты арестовали сразу восемь священников также за то, что они вели «контрреволюционную агитацию» [9, 72].

Массовые выступления крестьян против черносотенного духовенства так перепугали буржуазию, что стали предметом обсуждения на совещании членов Государственной думы. Было решено обратиться через Синод с особым посланием к местным властям с предложением «впредь не допускать подобные действия».

В 1917 г. были случаи ограбления церквей и духовенства. Главное управление по делам милиции 7 октября 1917 г. издало циркуляр: «Министр исповеданий сообщил, что к нему в святейший Синод поступают многочисленные донесения об участившихся в последнее время вооруженных нападениях на монастыри и приходские церкви, с применением, при их ограблении, самого грубого насилия и даже убийства» [45, 422].

Наряду с кражами, совершавшимися в храмах, число которых не сильно превысило подобные происшествия в предыдущие годы, были такие случаи нападении на священников, которые заставили Синод задуматься над тем, что они не являются обычными уголовными преступлениями. Так, например, на Украине, в селе Григорьевке Бахмутского уезда Екатеринославской губернии в мае произошло вооруженное нападение на дом священника [13, 71]. 10 июня в Синод поступило сообщение, что «солдаты выгнали из дома семейство священника селения Гродецкого, Звенигородского уезда Киевской губернии Мизерницкого и приступили к грабежу имущества» [45, 171].

За несколько месяцев до Великой Октябрьской социалистической революции антиклерикальное движение в деревнях приняло наиболее острые формы. 30 апреля в «Известиях Харьковского губернского общественного комитета» было объявлено, что крестьяне «духовенству не верят и в мартовские дни распространилось даже вздорное подозрение „попы хотят отравить народ"».

В ряде мест были отдельные случаи убийств священников. В августе крестьяне села Костешты Бельцкого уезда Бессарабской губернии убили протоиерея Д. С. Балтагу, известного своими погромными призывами [6, 42]. В селе Михайловка Ямпольского уезда Подольской губернии был убит священник И. Мончинский, заявивший, что, «крестьянам не нужно давать землю». Такие убийства, нередко совершаемые анархистами, только способствовали укреплению религиозного фанатизма. В статье «Об отношении рабочей партии к религии» Ленин указывал, что анархисты крикливыми выступлениями помогают попам и буржуазии. Это особенно подтвердилось в 1917 г.
Поместный собор русской православной церкви писал в своем воззвании: «Печальные вести доходят до церковного собора с разных мест...

То и дело слышим об ограблениях церквей, монастырей, а нередко об убийствах служителей божиих. Конечно, эти возмутительные преступления дело рук разбойников, забывших бога... Но увы, и посетители приходских церквей и иноческих обителей во многих местах бывают повинны, если не в таких же, то в подобных преступлениях против господня или вообще чужого достояния» [72, 200 - 201]. Здесь содержится намек на требования крестьян о захвате помещичьих и церковных земель, фабрик и заводов у капиталистов...

В результате реакционной политической деятельности престиж духовенства окончательно упал. Священники жаловались на то, что прежний страх, показная почтительность к причту сменилась открытой враждой и озлоблением. В мае 1917 г. архиепископ владимирский и шуйский Алексий писал в Синод: «Народ отхлынул от духовенства и стал равнодушен к нему» (ЦГИА СССР, ф. 796, oп. 204, 1917, № 102, л. 59). В 1917 г. «Воронежские епархиальные ведомости» в № 24 отмечали «недружелюбное, а иногда прямо враждебное отношение к пастырям и членам клира со стороны пасомых и мирян» (с. 512).

Журнал «Вера и разум» сообщал о том, что «известны многочисленные факты негативного отношения прихожан к своим священникам» (с. 536 - 537). «Церковная правда» писала в № 6: «Духовенству нигде нельзя показываться, на священников указывают пальцами „Вот они - приспешники царские, черная сотня"». Антинародная деятельность духовенства, поддерживающего самодержавие, оттолкнула сотни тысяч верующих от церкви и ее служителей".
Л.И.Емелях "Крестьяне и церковь накануне Октября" М. 1976 (с.77-87)/

Таким образом, репрессии против духовенства начаты не большевиками. И даже не Временным правительством. Репрессии против духовенства начаты самими крестьянами после падения царизма - русским народом. Вследствие связи духовенства с прежней государственной властью. Какова бы ни была оценка сего, но это - факт. И не стоило бы о нём забывать - прежде всего, самому духовенству.

Кто на самом деле изгонял православных попов в России

Похожие статьи:

Комментарии 6