Дневник Лёвы Федотова

Прорицатель – это человек, предсказывающий будущее. Он говорит другим людям о том, что с ними будет через неделю, через месяц, через год или через много-много лет. Как ему это удаётся – никто объяснить не может. Истоки столь необычного дара лежат в областях туманных и загадочный, в которые человеческий мозг проникнуть не может. Поэтому всем остаётся, только, благоговейно внимать словам, вещающим о будущих войнах, смертях и трагедиях, а иногда (правда редко) о богатстве, счастье и благоденствии.
Лёва Федотов

Прорицателей таких в мире живёт очень много. Кто-то из них действительно обладает великим даром, но большинство делают вид, что причастны к подобному таинству. Определить же вот так сразу – кто настоящий, а кто нет – задача довольно сложная. Иногда об удивительных способностях человека узнают лишь после его смерти по прошествию лет, десятилетий, а то и столетия.

Среди столь необычной публики есть имена, которые у всех на слуху. Предсказания этих людей печатают в журналах и газетах; о них полемизируют на телевиденье, обсуждают на улице или дома в кругу семьи. Иногда пишут толстые книги, в которых, анализируя извилистый жизненный путь героя, пытаются докопаться до истины и получить ответь на единственный вопрос – как ему такое удалось.

Увы – это тайна за семью печатями. Обладатели её кажутся людьми недосягаемыми, далёкими, таинственными; вокруг них витает некий ореол романтического преклонения и почитания. Он не ослабевает со временем, а даже, наоборот, — усиливается, перерождаясь в красивые мифы и легенды.

Не избежал такого отношения к себе и простой советский паренёк Лёва Федотов. Именно советский, так как родился он 10 января 1923 года в семье ответственного партийного работника. Отец его служил добросовестно коммунистическому режиму, а потому получил квартиру в «Доме на Набережной».

Это огромное строение занимает площадь в 400 тысяч кв. метров и располагается в центре Москвы в Замоскворечье. Как раз напротив, по другую сторону Москвы-реки, высятся башни Кремля, создавая вокруг себя неповторимую атмосферу далёкой исторической эпохи, сделавшей Россию Великой и с чувством выполненного долга канувшей в вечность.

Въехал Лёва в этот дом в 1932 году. Через три года его отец погиб на Алтае, выполняя какое-то ответственное задание партии, и семья осталась без кормильца. Режим выделил пенсию за погибшего, но была она маленькая, хотя и являлась весомым придатком к небольшой зарплате матери.

На еду и скромную одежду вначале хватало, но затем, чтобы продолжить учёбу в старших классах, которая в те годы была платная, пареньку приходилось добывать деньги, собирая металлолом, макулатуру и подрабатывая всеми возможными способами. В этом нет ничего особенного: в описываемый период времени так жили многие.

С виду Лёва был крепким юношей, но он был подвержен припадкам эпилепсии, а от долгого сидения за книгами развилась близорукость. Книги же наделили его обширными знаниями в абсолютно разных областях человеческой деятельности. Он неплохо разбирался в технике, занимался музыкой, хорошо знал литературу, очень любил поэзию. Пробовал писать и сам, оттачивая литературный слог на фантастических рассказах.

Во дворе «Дома Правительства» всегда собиралась большая и шумная компания мальчишек и девчонок. Были это всё дети высокопоставленных партийных работников. Захвативший в стране власть коммунистический режим посчитал, что самые преданные ему люди, руководители самых высоких рангов должны жить не абы как, а почти что в коммунизме, не смотря на то, что идти до него ещё очень и очень долго.

Уже в те годы Москва выделилась по своей значимости из массы городов русских. Над самой же столицей поднялась серая громада «Дома правительства». Её архитектурные формы не имели ничего общего с другими строениями, как бы подчёркивая тем самым свою исключительность и избранность.

В предвоенное время большинство москвичей ютилось в коммунальных квартирах и бараках без элементарных удобств. В уютном же коммунистическом раю каждая семья жила в просторных апартаментах с ванной, туалетом, холодной и горячей водой.

Неизвестно, испытывал ли Лёва чувство превосходства к людям, не имевшим чести жить в его доме, но судя по записям в дневнике, мысли такого толка вообще не посещали голову этого молодого человека. Паренька занимали совсем другие проблемы – они будоражили его мозг, душу, а затем находили отражение на листах ученической тетради.

Таких тетрадей было несколько, именно они и составляли тот самый дневник, который впоследствии прославил Лёву Федотова и поставил его имя в один ряд с известнейшими прорицателями человеческой цивилизации.

Способствовали же такой славе дворовые друзья паренька. Они напрочь были лишены чванливости барчуков и презрения к миру, лежащему за стенами огромного серого здания. Это были дети своей эпохи, искренне верящие в равенство, братство, в прекрасное, не омрачённое ничем светлое будущее всего человечества, которое вот-вот должно было наступить.

В лучших друзьях у Лёвы Федотова ходил Юра Трифонов. Учились они в разных классах (Лёва был постарше), но разница в возрасте никакой роли не играла, так как их объединяло общее дело. Ребята занимались выпуском школьной стенгазеты.

Частые споры, дискуссии во время работы, заставили Юру обратить внимание на интересный ход мыслей своего товарища. Лёва всегда рассуждал нестандартно, а некоторые его высказывания просто удивляли.

Так однажды ребята собрались после уроков в красном уголке. Близился к концу 1938 год и было необходимо вывесить на следующий день Новогоднюю стенгазету. Между делом возник спор о полётах на Марс. В то время все бредили красной планетой. На ней астрономы увидели какие-то непонятные каналы, и возникла гипотеза о существовании разумной жизни на этом далёком космическом объекте.

Лёва улыбнулся и сказал: «Было бы неплохо организовать полёт на Марс к Новому году. Только в виду отсутствия эстакад и гремучего пороха этот полёт отменяется. Он ожидается в Америке в 1969 году».

Как известно, американский пилотируемый космический корабль Аполлон 11 стартовал 16 июля 1969 года в 13 часов 32 минуты по Гринвичу. Он приземлился на Луне через 76 часов после старта. Мальчик ошибся, только, в одном: вместо спутника Земли он назвал красную планету.

Интересный случай произошёл и в конце весны 1939 года. Мальчишки сидели во дворе не скамейке, когда между ними возник спор об инфекционных заболеваниях. Кто-то утверждал, что нет ничего страшнее холеры, кто-то называл «испанку», некоторые голосовали за чуму. В то же время все соглашались, что при нынешних успехах медицины никаких страшных эпидемий больше не будет.

Лёва отрицательно покачал головой и заметил: «Самая страшная эпидемия наступит в конце этого столетия. Но люди будут умирать не от какой-то конкретной инфекции, а от самых обычных болезней, с которыми организм не сможет бороться, потому что его внутренняя защита будет разрушена».

Два последних десятилетия XX века на планете бушевал СПИД. Отголоски этого страшного заболевания слышатся и в XXI веке. Правда сейчас оно затаилось, спряталось в организмах людей, превратив их в ВИЧ инфицированных. Но в любую минуту может произойти активация, и тогда погибнут миллионы.

Летом этого же года у Юры Трофимова произошёл крутой поворот в судьбе. Его отца арестовали как «врага народа» и расстреляли. Мать и сестру сослали в ссылку. Сам мальчик вместе с бабушкой вынужден был уехать из Москвы. Он больше никогда не видел Лёву Федотова.

Прошло много лет. Юра стал известным писателем Юрием Валентиновичем Трифоновым (1925-1981). Лучи славы не испортили характер человека, вынесшего на своих плечах тяжелейшие жизненные испытания. Как-то в его квартире раздался звонок, и голос на другом конце провода показался смутно знакомым.

Звонивший назвался Михаилом Павловичем Коршуновым. Юрий Валентинович сразу вспомнил «Дом правительства», шумную ватагу ребят, Лёву Федотова и его лучшего друга Мишку. Ребята сидели за одно партой и были, можно сказать, не разлей вода. Писатель потеплел душой от нахлынувших воспоминаний и предложил встретиться. Его абонент не возражал, и дня через два мужчины пожали друг другу руки прямо напротив фундаментальных стен знаменитого дома.

Михаил Коршунов искал общение не под воздействием сентиментального порыва. Он принёс с собой несколько тонких ученических тетрадок, объяснив, что это дневник Лёвы Федотова. Передала их ему мать друга Агриппина Николаевна перед самой своей смертью. Сын же её, скрыв эпилепсию, ушёл добровольцем на фронт и погиб 25 июня 1943 года. Погиб глупо и нелепо, в тыловой части, от бомбы немецкого бомбардировщика.

Уже дома Юрий Валентинович внимательно ознакомился с записями, выполненными мелким, но разборчивым почерком, и был потрясён. То, о чём писал Лёва Федотов, не укладывалось ни в какие рамки. За две с половиной недели до начала войны, юноша указал точную дату нападения фашистской Германии на Советский Союз. Он в точности расписал ход боевых действий вплоть до января 1942 года.

Лёва пишет 5 июня 1941 года: «Хотя сейчас Германия находится с нами в дружественных отношениях, но я твердо убежден (и это известно также всем), что это только видимость. Эти мои догадки подтверждаются тем, что германские войска особенно усиленно оккупировали Болгарию и Румынию, послав туда свои дивизии.

Когда же в мае немцы высадились в Финляндии, то я твердо приобрел уверенность о скрытной подготовке немцами нападения на нашу страну со стороны не только бывшей Польши, но и со стороны Румынии, Болгарии и Финляндии.

То, что Германия задумала употребить территории Финляндии и Румынии как плацдарм для нападения на СССР, это очень умно и целесообразно с ее стороны, к несчастью, конечно, нужно добавить, владея сильной военной машиной, она имеет полную возможность растянуть восточный фронт от льдов Ледовитого океана до черноморских волн.

Таким образом, дело только лишь в долготе концентрации войск. Ясно, что к лету концентрация окончится и, явно боясь выступить против нас зимой, во избежание встречи с русскими морозами, фашисты попытаются втянуть нас в войну летом. Я думаю, что война начнется или 20 или 22 июня, но не позже, ибо ясно, что германцы будут стремиться окончить войну до морозов.

Я лично твердо убежден, что это будет последний наглый шаг германских деспотов, так как до зимы они нас не победят, а наша зима их полностью доконает. То, что немцы страшатся нашей зимы,— это я знаю так же, как и то, что победа будет за нами!

Победа-то победой, но вот то, что мы можем потерять в первую половину войны много территории, это возможно. Мы, как социалистическая страна, которая ставит жизнь человека превыше всего, сможем во избежание больших людских потерь, отступая, отдать немцам кое-какую часть своей территории, зная, что лучше пожертвовать частями земли, чем людьми, ведь та земля в конце концов, может быть, и будет нами отвоевана и возвращена, а вот жизни наших погибших бойцов нам уже не вернуть.

Германия же, наоборот, стремясь захватить побольше земель, будет бросать войска в наступление напропалую, не считаясь ни с чем. Но фашизм жаждет не сохранения жизни его солдат, а новых земель, ибо самая основа нацистских мыслей — это завоевание новых территорий и вражда к человеческим жизням.

Как это ни тяжело, но вполне возможно, что мы оставим немцам, по всей вероятности, даже такие центры, как Житомир, Винница, Витебск, Псков, Гомель, и кое-какие другие. Что касается столиц наших старых республик, то Минск мы, очевидно, сдадим; Киев немцы также могут захватить, но с непомерно большими трудностями.

О судьбах Ленинграда, Новгорода, Калинина, Смоленска, Брянска, Гомеля, Кривого Рога, Николаева и Одессы — городов, лежащих относительно невдалеке от границы, я боюсь рассуждать. Правда, немцы, безусловно, настолько сильны, что не исключена возможность потерь и этих городов, за исключением только Ленинграда.

Возможно, что немцы будут брать наши особенно крупные города путем обхода и окружения, но в это я верю лишь в пределах Украины, ибо, очевидно, главные удары противника будут обрушиваться на наш юг, чтобы лишить нас наиболее близких к границе залежей криворожского железа и донецкого угля.

Обходя, например, Киев, германские войска могут захватить по дороге даже Полтаву и Днепропетровск, а тем более Кременчуг и Чернигов. За Одессу как за крупный порт мы должны, по-моему, бороться интенсивнее, чем даже за Киев, ибо Одесса ценнее последнего, и я думаю, одесские моряки достойно всыпят германцам за вторжение в область их города.

Понятно, что немцы будут мечтать об окружении Москвы и Ленинграда, но, я думаю, они с этим не справятся; это им не Украина, где вполне возможна такая тактика. Здесь же дело касается жизни двух наших главнейших городов — Москвы как столицы и Ленинграда как жизненного промышленного и культурного центра.

Окружить Ленинград, но не взять его фашисты еще смогут, ибо он все же сосед границы; окружить Москву они, если бы даже и были в силах, то просто не смогут это сделать в области времени, ибо они не успеют замкнуть кольцо к зиме — слишком большое тут расстояние. Зимой же для них районы Москвы и дальше будут просто могилой!

Я, правда, не собираюсь быть пророком, я мог и ошибиться во всех этих моих предположениях и выводах, но все эти мысли возникли у меня в связи с международной обстановкой, а связать их и дополнить мне помогли логические рассуждения и догадки. Короче говоря, будущее покажет».

Ещё больше поразила Трифонова запись датированная 21 июня 1941 года: «Теперь я уже жду беды для всей нашей страны — войны. По моим расчетам, если я действительно был прав в своих рассуждениях, то есть если Германия готовится напасть на нас, война должна вспыхнуть завтра утром. Откровенно говоря, теперь, в последние дни, просыпаясь, я спрашиваю себя: а может быть, в этот момент на границе уже грянули первые залпы?

Я чувствую тревожное биение сердца, когда думаю, что вот-вот придет весть о вспышке новой гитлеровской авантюры. Мы потеряем много территорий! Но потом она все равно будет отобрана нами у немцев. Как мы могли бы окрепнуть, если бы обращали на военную промышленность так же много внимания, как и немцы».

Наивно конечно, учитывая то, что Сталин выжимал все соки из народа, наращивая вооружение и не ставя человеческую жизнь ни в грош, но по сути абсолютно правильно, а по человечески очень трогательно.

Писатель дочитал дневник до конца. С началом войны записи резко сократились. Последняя же была датирована 7 июля 1941 года. В ней Лёва рассуждал об Америке. Он указывал на то, что самая мощная капиталистическая держава выступит против Германии только тогда, когда разгром фашизма будет очевиден. Американцы пожнут лавры победителей наравне с русским народом, представив свои заслуги ничуть не ниже.

Предугадал он также и заговор против Гитлера высшими офицерами Вермахта. Чтобы спасти свои шкуры и не допустить коммунистической экспансии, самые дальновидные генералы попытаются устранить фюрера и заключить мирный договор со странами-союзниками, но их попытка окончится полным провалом.

Юрий Валентинович отложил тетради и задумался. Что это - отточенная логика и блестящие аналитические способности или некий дар предвидения, данный свыше? Он не смог ответить на этот вопрос и позвонил Михаилу Павловичу Коршунову, чтобы договориться о новой встрече.

В этот раз, тот, видя несомненный интерес писателя, был более откровенен. Он сказал, что незадолго до войны видел у Лёвы толстую тетрадь. У него на глазах юноша положил её в портфель, и они вместе пошли в подземный ход, который, как предполагалось, в старину был прорыт под дном Москвы-реки и вёл на территорию Кремля.

Правда подтверждений этому не было, так как глубоко под землёй ход разветвлялся на множество других ходов, часть из которых была засыпана, а часть уходила куда-то в сторону и глубоко вниз. Разобраться во всём этом хитросплетении катакомб было очень сложно. Подземные галереи могли завести путников в такие места, из которых выбраться на божий свет представлялось задачей практически невыполнимой.

Трифонов помнил эти подземные ходы, так как сам не раз мальчишкой путешествовал по ним вместе с друзьями. Углубляться далеко они не осмеливались, но даже и совсем близка от входа существовало множество просторных галерей, в которых легко можно было заблудиться.

Судя же по рассказу Коршунова, Лёва прекрасно ориентировался в подземном мире. Они долго шли по каким-то лабиринтам, пока наконец не оказались в просторной зале с высоким сводом. В ней юноша и спрятал тетрадь. На удивлённый же вопрос товарища ответил, что сей скромный труд он назвал «История будущего». В нем изложены некоторые соображения о грядущих временах, но людям совсем не нужно знать об этом.

Всё это попахивало откровенной мистикой, и комсомолец Миша в душе посмеялся над таким заявлением, но внешне это никак не выразил, чтобы не оскорбить товарища. Ребята благополучно вернулись в наземный мир, и Коршунов вскоре напрочь забыл о странном происшествии. Вспомнил же после того, как прочитал Лёвин дневник.

К его великому сожалению, он не помнил путь, каким они шли с другом, чтобы спрятать портфель. Пытаться отыскать это место в катакомбах, было занятием абсолютно бесперспективным. Михаил Павлович даже и не пытался этого делать. Так что вывод напрашивался сам собой: таинственная тетрадь канула в небытие навсегда.

Дневники же Юрий Трифонов передал в редакцию одного из столичных журналов. Но прошло ещё долгих пятнадцать лет, прежде чем о необычных способностях Лёвы Федотова узнала вся страна. О нём стали писать статьи в газетах и журналах, создали фильм на телевидение. Бесценный дар провидца заинтересовал множество людей.

Вызывало только чувство сожаления безвозвратная потеря толстой тетради, которую сам автор назвал «Историей будущего». О чём в ней писал 17-й мальчик, что он хотел донести до потомков, почему он сказал, что людям не нужно знать эту информацию? Учитывая, с какой потрясающей точностью паренёк предсказал ход войны, указал важнейшие исторические события, важность этих сведений могла бы оказаться бесценной.

В конце 90-х годов прошёл слух, что диггеры, исследующие подземелья под Москвой, нашли тёмно-коричневый портфель в одной из катакомб. В нём лежала, только, толстая общая тетрадь. На обложке было написано: «Лёва Федотов. История будущего». Ну что же – всё тайное всегда становится явным. Информация, содержащаяся на 48 страницах, исписанных мелким убористым почерком, стала достоянием общественности.

Люди узнали, что в начале XXI века в Америке изберут чёрного президента. Период его правления будет сопровождаться экономическими и политическими катаклизмами. Мир постепенно погрузится в состояние агрессии. В 2009 году наступит прорыв в бездну. Он перевернёт сознание всего человечества, сделает его совсем другим. Вот только каким – автор записей этого не уточняет.

В тетради рассказывается и об андронном коллайдере, и о поразительных достижениях в медицине. Уже к 2010 году учёные научатся управлять человеческой памятью, стирая одну информацию и вживляя в мозг совсем другую. Появится военное оружие нового поколения, распыляющее человека на атомы. На планете к концу XXI века изберут единое правительство, а границы между государствами станут условными.

Вся эта информация представляет несомненный интерес, вот только действительно ли она изложена Лёвой Федотовым. Толстую тетрадь в серьёзных издательствах не видели, диггеров, нашедших её, никто не знает ни в лицо, ни по именам. Может быть это всего лишь обыкновенная сенсационная утка, направленная на раздувание интереса вокруг определённого человека с целью выкачивания денег из людей.

Как бы там ни было, поразительный дар Лёвы Федотова вызывает много споров, гипотез и предположений. Одни говорят об аналитическом складе ума, другие настаивают на медитативных возможностях, лежащих за гранью человеческого сознания. Есть мнение, что необычные способности юноши являлись производной от энергетики того места, где он жил.

Если заглянуть в отдалённые времена, скажем так на несколько сотен лет назад, то территория возле Кремля, где сейчас стоит дом на Берсеневской Набережной, представляла из себя местность довольно мрачную. Здесь находились палаты Малюты Скуратова (главный опричник Ивана Грозного), а также его домовая церковь. Когда её стали реконструировать, то под плитами нашли сотни человеческих черепов.

Существовала здесь также Болотная площадь, на которой происходили многочисленные казни. Отрубали же головы не только злодеям, но и людям честным и порядочным, вся вина которых состояла только в несогласии с политикой царствующей особы. Так был казнён боярин Берсений Беклемишев (именем его названа набережная) за вольное поведение и неугодные царю мысли.

При Екатерине II вырыли здесь длинный канал, а образовавшийся остров назвали Болотным. Развели на этих землях пышные сады, но зловещее предначертание никуда не делось. Может оно спряталось в тёмных катакомбах, в которые, как гласят предания, Ванька Каин заманивал купцов и убивал.

Вот в таком интересном месте и построили коммунисты хоромы для своего руководства. Официально назывались они «Дом Советов ЦИК и СНК», в современные же времена говорят просто и понятно «Дом на Набережной».

В 37-39 годах XX века на этих землях опять подняли головы ужас, боль и отчаяние. Четыреста жителей злополучного дома были репрессированы. Кого-то расстреляли, кого-то сослали в лагеря. Вселенское зло опустилось на серую громаду.

Именно в эти годы и выявился необычный дар Лёвы Федотова. Его чуткая душа, утончённая психика, тонкая натура столкнулись с грубой и животной сущностью. Всё это и спровоцировало удивительные способности. Они неожиданно возникли у мальчика, вопреки материалистическим основам, которые вдалбливали ему с ранних лет в школе. Результатом же и стал дневник, а также толстая тетрадка с названием «История будущего».

Тайна Лёвы Федотова ещё многие годы будет будоражить умы людей. Конец же его жизненного пути вполне закономерен. Чистый и светлый мальчик погиб, защищая Отечество. Разве мог он в то тяжёлое и суровое время избрать для себя иной путь. Такой выбор лишний раз подчёркивает его искренность и правдивость, без которых не может состояться ни один истинный прорицатель.

Cтатью написал ridar-shakin

Источники: Юрий Росциус «Дневник пророка»
Взято с сайта http://www.factruz.ru/