А по ночам Ильич выходил из мавзолея, и держа в холодной руке ведёрко стылой крови размашисто красил кистью человечьего волоса алые звёзды на Кремле.
Полуприкрытые, остановившие навечно свой взор на одному Ильичу ведомом мире светлого будущего, глаза его казалось ничего уже не выражали.
Хотя всякий заглянувший в мёртвые очи навсегда оставил бы в них свою душу.
Сумрак ночи нависший над тревожной тишиной невидимого глазу смертного перехода из ночи тьмы в утро света, ничем не был нарушен.
Разве, что изредка дуновение ветерка предупреждающе овевало могильным холодом всякого в свой недобрый час увидевшего одинокую фигуру ....
И только посинелые, мёртвые губы непрестанно шевелясь и нервно подёргиваясь, искажая бледное лицо злой гримасой недоброй ухмылки, нарушая зыбкую тишину словно заклятие шептали:
- "Верной дорогой идёте, товарищи!"
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.
